Трехбуквенный бес
06.08.2008 10:28
…литературы, возвела рыбьи яйца в ранг божественной закуси и многими другими вещами скрасила трагедию существования человеков. Но еще одно национальное достояние – русский мат - стало оригинальным явлением человеческой культуры.

С матеpшиной мы pодились, с матеpшиной мы живём.
С матеpшиной мы yчились, с матеpшиной и помpём.


Из песни рок-группы «Сектор газа»


Без пряностей мата немыслима жизнь российского человека (украинского в не меньшей степени). Сдабривают свою речь обсценной лексикой космонавты, политики всех уровней, генералы, писатели от мала до велика, художники от реалистов до сюрреалистов, врачи и пациенты, академики и студенты, учителя и школьники, воспитатели дошкольных учреждений и их воспитанники (эти, правда, еще не осмысленно сквернословят, а из подражания более развитым тетям и дядям). Перефразируя поэта-горлана: «Если кто-то зажигает матом, значит это кому-то надо!».

А есть такие почетные профессии, где ваш классический русский (украинский) может быть так же непонятен, как и говор туземцев из джунглей Борнео. Например, шахтеры и строители матом не ругаются, они на нем разговаривают.

Мат стал единственно точным языком, приказы на котором понимаются без малейших разночтений. Без ненормативной лексики нельзя представить эмоциональную беседу двух интеллигентов. Без мата нежизнеспособен фольклор (чего стоят частушки), а капиталистический реализм в литературе выглядит кастратом. Ибо невозможно отобразить в романе реальную повседневную жизнь «слуг народа» или бизнесменов без описания непременных условий их исправного функционирования: деловые возлияния с матюками и регулярные релаксации в баньке с девицами, в просторечии именуемых бл…ми. Они ведь в процессе отправления естественных потребностей изъясняются отнюдь не пушкинским штилем и даже не мрачными ямбами Шевченко. Опустишь эту деталь, и всё – считай, загубил материал. Нет правды жизни.

Х.., П… и Е… триедины в русском мате также как Отец, Сын и Святой дух в христианстве, да простят мне невольное богохульство. Трехсловный универсум во главе с трехбуквенным логосом несет в себе огромный философский смысл: первые два суть противоположные начала, а третье – процесс их тесного единения для продолжения вечной жизни.

Смутно происхождение трехбуквенного беса, легко и непринужденно побивающего косное и не склонное к саморазвитию четырехбуквие латинян (fuck). Но в целом специалисты по ненормативной лексике указывают на два равновеликих источника происхождения «имени имен». Здесь надо перейти с кириллицы на латиницу, иначе меня не напечатают. Huj – это слово означало в «древнеукраинском» языке иглу хвойного дерева. Другие толмачи напирают на то, что ключевой бранный логос является производным от немецких аптекарских учтивостей: «для этого» и «этому», что по латыни звучит как huius и huiс. В дремучие времена средневековья, когда триппер был так же популярен, как и насморк, немецкие эскулапы, специализирующиеся на лечении последствий беспорядочного блуда, дабы не смущать залетных клиентов, говорили, отсыпая им в мешочек снадобья: «для этого» или «этому».

Непревзойденный знаток русской заборной лексики Алексей Плуцер Сарно в своем «Большом словаре мата» указал около 1000 производных от трехбуквенного слова. Сие слово является стержнем всего сущего в русском мате. Оно легко глаголизируется, непринужденно «существится» и отлично прилагается. Можете попробовать, и у вас непременно получится. Более того, можете стать автором матерного неологизма. Производные «хульного беса» легко слагаются в безукоризненные ямбы. Наследие «срамного» пиита Ивана Баркова с его главным драматическим произведением «Лука Мудищев» убеждает в литературной самостоятельности заборного трёхсловия.

Русский мат стал самодостаточной субкультурой, ибо знаменитому трехсловию под силу охватить «весь предметный мир вполне благопристойного быта». Более того, мат в умелых руках порой может заставить сам литературный язык восприниматься как составной, органически вплетенный в жаргонное сквернохульство. Творчество небезызвестных Шуры Каретного или Леся Подервянского - яркий тому пример.

Мат может даже служить кодом для определения людей в координатах «свой-чужой»: «Штирлиц!» – окликнул пастор Шлаг штандартенфюрера. «Я!» – бодро откликнулся Штирлиц. «Головка от х…», – по-отечески пошутил пастор. «Да, Шлаг точно не провокатор», – заключил Штирлиц.

Необходимо выделить некоторые нюансы из жизни русского мата. Хотя он и помогает выразить эмоциональное сиюминутное мироощущение, но, как заметил один наблюдательный человек, скорее необходим субъекту, который его произносит, чем тому, кто оказался поблизости.

К тому же откровенное слово звучит надуманно, если его употреблять беспорядочно, вне логической связи с произносимым текстом, или замещая им нормативную речь до такой степени, «что обыкновенное слово, вроде «самолет», поразило бы прохожего, как нечто исключительно похабное». Такая вольность в обращении с матом, свойственная кабацкому ярыге, не гармонирует с русским языком. А вот ежели обыденную речь уснащать ядреным словцом, то от этого и сам «великий и могучий» («певучий» не в меньшей степени) начинает звучать ярко и изящно, словно колоратурное сопрано в Гранд-опера.

Властям, обеспокоенным распространением мата, следует посоветовать не отвлекаться от имитации борьбы с преступностью и бедностью. Законотворческая суета за чистоту языка так же неэффективна и негигиенична, как и «хождение» против ветра. Всякие запреты, подкрепленные штрафами, только усиливают тягу к запретному плоду. Табуирование не поможет снять «проклятие хульного беса».

Представляется, что именно устранение табу на срамословие переведет его в разряд нормословия, и ветер истории со временем развеет русский матюшок комьями по ветру. Ведь, как сказал философ, «никакого мата объективно не существует. Есть лишь наши дурные мысли, от которых мы краснеем и смущаемся». Очень возможно, что пройдет какое-то время, и матерная речь будет считаться терпимой и благопристойной, так же, как мини-юбки, как современные купальники, не столько скрывающие, сколько подчеркивающие сексуальные прелести, как порно, заполонившее культурное пространство.

Древняя Греция в свое время показала миру пример здорового отношения к предмету. Фаллос – главное действующее «лицо» в античной Греции - являлся не только символом мужского начала и женского счастья, но и знаком плодородия. Культ фаллоса был незыблем. Даже указатели на дорогах представляли собой четырехгранные столбы, увенчанные головой какого-нибудь бога или почитаемого гражданина. А с лицевой стороны указателя приделывался детородный орган в рабочем состоянии. И никто помыслить тогда не мог причислить слово х… (переводя с греческого на русский мат) и его напористое изображение к непотребству, которое следует искоренить.

Пока же, переводя американскую голливудню с её традиционным междометием «фак ю!» на невразумительное русское «я имею (имел) тебя», или украинское, ещё более недотепистое «я знэважаю тэбэ», мы и дальше стимулируем мат на долгую и плодотворную жизнь.

Анекдот в тему: Защемив себе пальцы руки, сантехник Петрович, как всегда, хотел было рассказать об ужасной боли, которая терзала все нервные окончания его распухших пальцев, и о том, как страдает его тонкая и чувствительная натура. Но, как обычно, получилось короткое и емкое: «Ё... твою мать!»…