Со дня начала Евромайдана прошел почти год. За это время общество получило шанс на изменение. Оно сформировало критическую массу людей, которые уже не успокоятся, пока не доведут начатое до позитивного конца, который они видят. Общество получило еще один неприятный урок. Оно показало, что оно готово к изменениям.
Чего не произошло? Собственно, революции не было, не произошло полного изменения общественных отношений, что самое главное. Мы поняли, что это надо делать прямо сейчас.
У нас постепенно начало меняться сознание людей, это очень позитивный процесс. Мы начнем закладывать очень хороший фундамент для построения новой страны. Есть одна государственная система, а параллельно строится уже другое государство. Не эта государственная машина и бюрократический аппарат, который есть. Он загнивающий, а тот живой, который создают люди.
Вот он сейчас строится, и он заместит неэффективную государственную пирамидку. Я считаю, что у нас будут хорошие изменения, не сразу, но в течение пяти лет мы встанем на точку невозврата — мы встанем на позитивную точку, которая нас будет двигать дальше.
Пока у нас на востоке страны идет война. Но, думаю, это все не зря. Все проходят свои этапы развития. У нас такой этап развития. У нас большая инерция в государстве. Нам, чтобы развернуть такую махину, надо, чтобы прошло время.
Территорию можно сегодня взять, а завтра вернуть, но человеческую жизнь не вернешь. Но жертвы не напрасны, мы видим, что они очень сильно все меняют. Почему после оранжевой революции у нас был откат назад, почему люди не стали доводить до конца?
Тогда не было жертв, не было личной зацепленности за ситуацию. Сейчас, когда ты видишь жертвы, ты понимаешь, что ты просто так все не оставишь, иначе люди гибли зря. Если после 2004 года было разочарования и люди опустили руки и девять лет никуда не выходили, то сейчас это обагрилось кровью, и люди это не оставят. Они будут доводить до конца. У них уже есть позитивная картина мира, мы все равно будем идти в сторону позитивного изменения мира, потому что программа такая.
Пассионариям хочется всего быстро и сразу. Народу тоже уже хочется изменений. Но для того, чтобы все это развернуть, нам надо просто больше времени.
Польше в свое время удалось это сделать – там единый язык, единая нация, единая религия. Это значительно легче, чем ты имеешь мультинароды и мультирелигии. Украине в этом плане очень сложно, потому что мы все разные.
И если нам удастся построить комфортное государство, где будет комфортно всем жить, это будет очень сильное государство. У нас нет проблем с национальностями, у нас нет проблемы с языками — посмотрите, сколько русскоговорящих националистов. У нас нет проблем с религией — от иудеев до христиан на одной площадке. Мы уже поняли, что наша сила в разнообразии, нам не надо строить что-то монолитное. Мы сильны разнообразием. Комфортно будет этим людям жить, когда они создадут правила. И это будет отличный пример для всего мира.
Украина — это еще и общемировой эксперимент. Это молодое государство, оно сейчас на пути экспериментирования, который наблюдает весь мир. То, что сейчас происходит в Украине, полностью меняет мир. Мы подталкиваем мир к следующему этапу развития. Вы посмотрите, что происходит с ресурсами. Это кардинально меняет расстановку всех финансово-промышленных групп в мире. Ставки надо делать другие. Полностью была пересмотрена система безопасности из-за Украины. Украина, как сердце, она подтолкнула мир к другому этапу развития. Если вопросы решатся позитивно здесь, то это будет очень благоприятно для всего мира.
В то же время Украина — это болевая точка на теле планеты, которая не даст возможности миру спокойно заниматься своими делами, пока здесь не будет решен вопрос. Мы попали в такую плеяду событий, которая очень сильно влияет на всю архитектуру мира: территориальная целостность, безопасность, ставка на энергетические ресурсы пересмотрены. Мы пока себе даже представить не можем, как этот маховик изменяет всю ситуацию в мире. В общемировом масштабе это наш вклад в развитие Земли.
У нас непростая история, но на этом этапе мы сделали поступок как страна, и поэтому и отношение в мире к нам изменилось. У нас нет вариантов подождать, мы не готовы пойти на самоуничтожение. Я даже не рассматриваю вариант, что у нас не получится.
Но пока не вычистишь рану от гноя, она будет нарывать. Гной надо убрать. Каждый может найти применение в этой стране. У человека есть позитивно заложенная программа. Если создать условия — семена бросили, они прорастут. У нас уже другая молодежь.
Мне говорят, что у нас есть ватники, которые не поддаются изменению. Не вопрос — создайте правила, при которых они не смогут иначе. Мы умеем помогать в беде, если мы еще научимся радоваться успехам друг друга, это вообще будет хорошо. Если мы жабу, которая душит при успехах, одолжим соседу или искореним, все будет хорошо.
Я общаюсь с людьми, которые прошли эту чистку — это уже другие люди, у них изменились ценности. Сейчас больше начинают цениться человеческие качества.
Надо проанализировать и поставить диагноз. А затем думать, как это можно изменить. Даже Шустера программа закрывается, потому что людям надоела грызня. Там не звучат предложения решения проблем.
Пока мы были еще на майдане, мы говорили, что у гражданского общества и у оппозиции разные цели: у них — прийти к власти, у нас — изменить страну. У нас конфликт интересов.
Мы пустили во власть старых политиков, потому что гражданское общество у нас еще только начинает формироваться. Оно еще разрозненно.
Я считаю, что не совсем лучший вариант идти гражданским в политику. Гражданское общество сильнее, круче. Ценность политики и депутатства упала. А гражданские активисты стали более востребованные, польза больше. И мне было неприятно, что медийно раскрученные гражданские активисты пошли в политику. Это неправильно. Они не смогут там изменить правила. Они должны были контролировать власть, как и заявляли. У них другая цель — изменение страны. А те хотели прийти к власти. Но те, кто хотел изменить страну, они ее будут менять. И этот конфликт будет помогать двигаться стране. Мы проходим болезненный этап развития, но ничего страшного.
Вспомните 2004 год — «бандитам тюрьмы». Луценко стал министром. Потаскали Колесникова немного, Рудьковского попугали, Кушнареву пытались что-то сделать — и что? И чем это закончилось? Луценко сел, Тимошенко села. То же самое и сейчас.
Люди говорят, зачем вы отпускаете виновных людей? Покажите, что у нас в стране есть право. Но они этого не делают. Как вы думаете, кто сядет? Исправляйте, у вас есть шанс на каждом новом витке. История циклична. Другие обстоятельства появляются. То, что актуально было в прошлый раз, уже сейчас поздно.
Поэтому я не считаю, что уже сейчас будет новый взрыв, но у нас очень любят на зиму такие вещи. Нет взрыва только потому, что нет понимания: сметем мы эту власть — а дальше что? Если бы было понимание, что дальше, какую страну мы строим и кто этим занимается, это бы уже случилось.