С точки зрения среднестатистического жителя столицы Луганды украинский военный выглядит редкостным мудаком и всячески пытается поддерживать образ, созданный российскими СМИ. "Защитнег" же – напротив — гуманизируется в промышленных масштабах и теряет привычный образ вчерашнего алкаша и нарколыги.
Во власти все — воры, тут ничего не изменилось. Жизнь налаживается с каждым днем, но отчего-то никаких улучшений не видно, пишет Михаил Клейменов для сайта Петр и Мазепа.
Цены просто огромные, денег практически нет. Авто, квартиры и недвижимость отжимают, как и раньше. Но на пьяного зазнавшегося ополченца можно настучать — и он больше так не будет, потому что его тоже больше не будет. Укропы в ответ не стреляют, а большего и не нужно.
Журналист попытался собрать в кучу слухи и небылицы из Зазеркалья, бывшего моим родным домом. Благо, знакомых осталось вдоволь, и разговаривают они вполне охотно. Представляю вашему вниманию небольшую зарисовку на тему «Чем живет среднестатистический житель ЛНР?». Это, конечно, не соцопросы, а лишь отдельные субъективные суждения, но зато охват довольно широк — от заядлого адепта «ватного» Апокалипсиса до ярого патриота Украины (на столько ярого, на сколько это возможно в Луганске). Конечно же, с представителями множества промежуточных этапов. Итак, поехали.
Легенда о «Правом секторе»
«Нє, ну раньше люди як люди були, а сейчас шо? Остановил он меня і начинає угрожать. Мол, в армію отправлю, в тюрму посажу. А потім просто дєнєг потрєбовал. Навіть машину нє посмотрел. Да лучше би он мнє повну провєрку сдєлав. А вдруг в багажніку ящик з патронамі? Чи гранатомьот на задньом сидэньї?»
Все мои знакомые в один голос рассказывают о том, что после ротации на украинских блокпостах вокруг Луганска образовалось «банановое царство». Диапазон историй поражает воображение — от фантастических («Да мою соседку десять солдат изнасиловали на блокпосту») до абсолютно вменяемых («Плати дань — и вези что хочешь»). Возможно, не все знают, но на территорию, подконтрольную украинским войскам, из ЛыНыРы ездят не только за пенсиями. Там как бы родственники, друзья, жилье, дачи и т.п. Раньше при наличии пропуска или справки «вынужденного переселенца» можно было ездить без особых проблем. Да, остановят. Да, очень тщательно досмотрят багаж и транспортное средство. Но если бумажки в норме и не везешь ничего запрещенного, то тебя отпустят и пожелают доброго пути. Сейчас: есть бабло – вези что хочешь, а если нет – неча ездить. В особо ватных кругах говорят, что это «Правый сектор», потому что «нацыки» (Национальная гвардия, ВСУ и прочие силовики) – люди как люди. Так что страшилка об ужасных «правосеках» — в моде до сих пор.
Легенда о наведении порядка
«Если попытаться подойти к вопросу серьёзно, те же батальоны и прочие Нацгвардии — их же не крепят по-серьёзному. То есть, с мудаками бороться могут сами, могут никак — всё. А тут мудаков становится меньше и меньше. Все знают: будешь вы*****ться — будет тебе плохо. Ведь за тобой придут. Но это мысли. Ведь я не знаю, как во ВСУ и батальонах это происходит. А тут объективно беспредел утихает. Но по радуге единорожки тут не скачут, конечно».
В «молодой рыспублике» уже месяца четыре, как начали бороться с преступлениями. Появился номер телефона, на который можно позвонить, если «доблестный защитник русского мира», выражаясь современным «дипломатическим» языком, рамсы попутал. Приезжает бригада специально обученных ребят и гарантированно прикапывает оборзевшего ополченца в ближайшей лесопосадке. Насколько мне известно, данный метод применяют только относительно местных и добровольцев. Кадровыми военными РФ и высокими чинами занимается другая служба, но сказ не о них. И сразу же вдогонку — имиджевые истории о замечательных людях.
Легенда о «вежливом человеке»
«Вот ты их террористами называешь, а они очень вежливые люди. Место в автобусе всегда уступают, и в очереди пропустят».
Тут стоит объяснить, как именно выглядело общение с гамадрилами в конце весны и в начале лета прошлого года. Подъезжаешь ты к больнице, выгружаешь из авто пассажиров и ждешь, пока они вернутся. И тут тебя замечает обезьяна. Яростно махая руками, бежит к тебе, передергивает затвор на калаше и орет: «Ты б*я, х**и тут стал н***й? Ану с****л н***й пока, б*я, я тебе п***ы не отсыпал н***й». Но ребята заигрались с переделом власти и несколько конкурирующих группировок устроили форменный 3.14здец в Луганске. Потом в городе появились военные РФ. Как третья сторона, кстати. По-тихому всем объяснили, кто папа, и начали работать над имиджем алкаша-ополченца. Приведенный выше монолог стал звучать совсем иначе из уст чистенького «ополченца» в наглаженной форме. Без передергиваний затворов и воплей: «Извините, пожалуйста, в данный момент парковка закрыта. Припаркуйтесь, пожалуйста, в другом месте — ради вашей же безопасности». И чем дальше, тем круче кремлевские кураторы дрессируют местных гиббонов. А на фоне легенды о «Правом секторе» «защитнички» действительно выглядят гребанными рыцарями.
Легенда о прозрении
«Та будет повторный референдум. Все за Украину проголосуют».
Очень многие ватные головы в Луганске начали говорить, что при хохлах было лучше и не за то мы на Майдане стояли на референдуме голосовали. Но нет. Это не прозрение. Просто при Украине была хреновая стабильность, а сейчас охрененная неизвестность. Денег нет, а цены космические. Толпу кормят байками про то, что потом будет лучше, но не говорят, когда именно наступит это «потом». Толпу это возмущает. Они вообще-то хотели стать частью матушки России, а не жителями непризнанной республики, в которой живется даже хуже, чем у проклятых бэндэровцев. Толпа бы и рада потерпеть, но сколько именно? Плотницкий говорит, что все временно. А каждый луганчанин знает, что нет ничего более постоянного, чем временное. Значит, Плотницкий — вор и скотина. Впрочем, как и все, кто был до него, — что при Украине, что при Лугандоне. Короче, не за то голосовали, не за то.