Пробежишься по сентябрьским новостным заголовкам – и видишь: борются две силы, причем часто внутри одного не то что коллектива – человека.
Путин (правда, по словам Порошенко) напоминает, что российская армия способна за считанные дни дойти до Киева и, скажем, до Риги – но в «Новороссии» наступает хоть и фантомное, но перемирие. Украина начала возводить стену на границе с Россией (что выглядит скверным анекдотом рядом с приближающейся очередной датой разрушения Берлинской стены) – при этом украинцы обещают выплатить долги «Газпрому», а то ведь замерзнут.
Порошенко призывает пересмотреть внеблоковый статус Украины, будущий генсек Альянса Йенс Столтенберг ставит крест на сотрудничестве с Россией – а Обама, хоть и называет нашу страну второй по значению угрозой, обещает, что военного противостояния между НАТО и РФ не будет, более того, американцы приглашают Россию к участию в разгроме террористической группировки «Исламское государство».
Украинские власти рвутся в ЕС, Меркель грозит, что не допустит вмешательства России в эту процедуру – но она отложена более чем на год. США, Европа и примкнувшие к ним Канада, Норвегия, Япония и Австралия вводят новые санкции против нас – но тут же обозначают условия их отмены, и среди них нет «крымского вопроса».
Германский МИД называет путинский режим авторитарным, та же Меркель предупреждает, что замирение между Европой и Россией может занять десятилетия – а Путин летит на международные саммиты в Италию и Австралию. Мининдел Лавров с трибуны Генеральной ассамблеи ООН почем зря клеймит Штаты – но «досылом» признает, что Россия заинтересована в нормализации отношений. Крупнейшая американская инвесткомпания Blackstone Group объявляет об уходе с российского рынка – а NASA, наоборот, призывает расширить сотрудничество…
Почем победа?
Все это, по-видимому, говорит о том, что политики (они, как мне кажется, продемонстрировали свое верховенство над бизнесменами; достаточно сказать, что Exxon Mobil, вопреки обещаниям, сворачивает сотрудничество с «Роснефтью», а европейские фермеры терпят миллиардные убытки) готовы как к продолжению противостояния, так и к заключению договора – дело за тем, устроят ли их условия компромисса.
Наши «ястребы» постановляют: никаких компромиссов, ведь борьба идет, что называется, не на жизнь, а на смерть. Глобальный Запад, пользуясь бесконтрольной эмиссией доллара и военным превосходством, идет к расчленению славянского братства, самой России и даже больше – к порабощению своими либеральными стандартами всего мира со всеми его ресурсами. Третья мировая уже началась, утверждают эти эксперты.
Что ж, давайте навскидку оценим наши виды в этой войне. Ведь понятно, что когда речь идет о порабощении, она идет о войне – просто после изобретения оружия массового поражения войны видоизменились, сейчас это «гибридные» и локальные войны в том смысле, что жертву окружают региональными по масштабу боями и, кроме военного, используют информационное, политическое и экономическое оружие (и Гонконг, ну хорошо, допустим, тут не исключение – так же, как киевский Майдан).
Для этого воспользуюсь методом аналогии и сопоставлять буду не с Первой мировой, хотя в связи со столетием «выстрела в Сараево» сравнения уже завязли в зубах. И то верно: тогда Россию тоже втянули в ненужную ей бойню, и она с удовольствием (чего не скажешь о Николае II) втянулась, о чем сильно пожалела уже через три года.
Разница только в том, что накануне Первой мировой Российская империя демонстрировала рекордные темпы роста ВВП, тогда как сейчас хвастать нечем, даже на фоне общемирового замедления.
Сличать будем со Второй мировой – ведь мы настроены на победу, а не на поражение, не правда ли?
Путин, он даже не Сталин
Итак, перед тем как воевать, Сталин на протяжении двух с половиной пятилеток построил десять тысяч заводов, да и то не смог обеспечить импортозамещение на все 100% (припомним «ленд-лиз»). Сегодня же Россия (на минуточку, член ВТО) является полноценным участником международного торгового оборота, на наших «прилавках» больше импортного, нежели своего – от тяжелого оборудования до шампуней. Ну а о тысячах новых заводов я вообще скромно промолчу.
Перед тем как воевать, Сталин полностью расправился с потенциальными очагами оппозиции. У нас же в столице проводятся многотысячные Марши мира, и социологи фиксируют, что их поддерживают до трети сограждан.
Перед тем как воевать, Сталин сколотил дисциплинированную, выносливую, эмоционально и физически пригодную к войне нацию. Сейчас же на Донбассе сражаются разве что профессиональные головорезы, бродяги и подневольные армейцы, исчисляемые тысячами.
Остальные 140 миллионов буднично ходят на работу, развлекаются и в лучшем (впрочем, в лучшем ли?) случае наблюдают за войной по телевизору, не собираясь не то что проливать кровь, но даже бойкотировать те самые заграничные шампуни.
При всем при этом Сталин не воевал на два фронта. А Путин испытывает давление со стороны как Запада (эмбарго на поставки и закупку гражданского оборудования, двойных технологий и вооружений, отлучение от финансовых рынков и т.д.), так и Китая, который стремится в наши стратегические отрасли, приглядывается к месторождениям, при этом не спеша с авансовыми платежами.
Вторая и предсмертная попытка
Слов нет – и сегодня можно пойти по пути генералиссимуса («ястребы», в общем-то, об этом и мечтают): уничтожить «пятую колонну», отпихнуть, как ровно 92 года назад, флотилию «философских пароходов», оживить боевой дух народа, экспроприировать капиталы (а как еще назвать инициативу коммунистов о 50-процентном подоходном налоге для «богатеньких»), скачкообразно модернизировать промышленность, ощетиниться небывалым вооружением, производить все подряд и ни от кого, по большому счету, не зависеть.
Но есть небольшие сомнения. Первое: «пятая колонна» - это, как минимум, полтора десятка миллионов россиян, ежегодно отдыхающих за границей (они же, видимо, ездят на иномарках, пользуются зарубежной бытовой техникой и т.д.). Для большевиков 15 миллионов не были непреодолимой планкой. Но готов ли Путин к решениям «с большевистским размахом», чтобы вытравить память о «благах цивилизации» и привычку к ним? Готовы ли мы?
Второе. Импортозамещение потребует по меньшей мере нескольких лет (и в это-то не верится, мне с начала двухтысячных твердят про «инновации» и «модернизацию» - и?), а также триллионных вливаний.
При том что капиталы вместе со своими хозяевами не возвращаются, а бегут (официальная оценка правительства – 120 млрд долларов по концу года), нефтяные цены стремятся к опасной для нас отметке, Европа планирует перейти на альтернативные источники энергии, и, соответственно, скукоживаются российские экспортные доходы, госрезервы и бюджет, в ударные «путинские пятилетки» верится с большим трудом.
Третье. Сталин, повторяю, был куда лучше готов к войне. Но даже в победных гимнах 1945-го уже проскальзывали отзвуки будущего, скорого по историческим меркам распада и поражения. Вся подготовка к войне, сама она и ее последствия настолько обескровили нацию, настолько опустошили подданных, что следующей, афганской войны (то есть такой же гонки вооружений, такого же эмбарго, такой же депрессии нефтяных цен) империя уже не выдержала и рухнула под давлением товарного дефицита, бедности населения и – главное – его ненависти к еще недавно обожаемым вождям. А чем, скажите, путинские плутократы-гедонисты милее брежневских?
Худой мир - лучше
Вывод: нам нельзя воевать. Ни по-горячему, ни по-холодному. Нельзя возгонять градус национальной гордыни – ошпаримся, нельзя плодить палачей – сгинут и уедут лучшие, нельзя изолироваться – одичаем и перетравим друг друга, нельзя снова превращать свою Родину в экспериментальный полигон, каким мы – на зависть или на потеху всему свету – были весь прошлый век и каким, аплодируя нашей самоубийственной отваге, видят нас сегодня.
«Ястребы» вновь толкают нас бороться с «гегемонией Запада», «всемогуществом ФРС и доллара», «натовской агрессией». Но пока мы боремся, истекая кровью и живительными соками, «другие народы и государства» будут стоять (уже стоят) в стороне и поджидать (уже поджидают, как Китай с Ираном) исхода. И он будет не в нашу пользу.
Потеряв в «мировом пожаре», в «новом Интернационале» еще десятилетие (так же как мы потеряли – сужу по конечному результату – весь XX век), мы опять вернемся к разбитому государственному корыту. И на нем – снова с кувшинным рылом – отправимся в постиндустриальный мир.
- Где мой военный мундир?
- Прошу, Ваше Высочество, прошу!
- Что? Мне - в этом? В однобортном? Да вы что? Не знаете, что в однобортном сейчас уже никто не воюет? Безобразие! Война у порога, а мы не готовы! Нет, мы не готовы к войне!
Да, в своем «однобортном» мы совершенно не готовы к войне. Ничтожно готовились? Или застигнуты врасплох? В любом случае мы – лохи.
«Так что теперь, терпеть?!» Да – и терпеливо, но куда как с меньшими издержками договариваться, подавая пример христианской договороспособности, миротворческой мудрости и дальновидности всей нашей маленькой, хрупкой планете.
Разве не это, а не тупая и слепая, самоуверенная и самоупоенная агрессия, есть миссия «русского народа – богоносца»? Дай «Русский Бог», чтобы лавровское признание о стремлении к нормализации отношений обозначало именно такое настроение нашего «политбюро».
История предоставляет «коллективному Путину» много других вариантов: легендарный старец Федор Кузьмич – добровольно отошедший от дел Александр I; его брат, по слухам, поквитавшийся с собой за крымскую катастрофу; их внук, убитый озверевшим людом Николай; предпоследний император – бессовестный (ну ладно, безмозглый) Брежнев; неумеха (по версии «ястребов» – предатель) Горбачев…
У «коллективного Путина» широкий выбор. У нас же их два: постепенный и планомерный прогресс в стенах «общечеловеческого дома» – или вырождение по образцу гоголевского Плюшкина. А там ведь и до бомжевания, знаете, недалеко.