Украинский конфликт часто сравнивают с Молдавским или Грузинским, а оккупированные территории – с Абхазией, Южной Осетией или Приднестровьем. Реже – с бывшей Югославией, хотя многие проблемы – схожи: сепаратизм, радикальный национализм, коррупция на всех уровнях власти. Хорватский аналитик Мирослав Николац рассказал НВ о том, как на его родине разгоралась вражда и что изменилось через 25 лет. Об изменениях в стране он знает не понаслышке: в 1991-1995 он участвовал в хорватско-сербской войне, а после работал на представительство министерства торговли США в Хорватии.
- В Украине часто говорят, что второй Майдан, когда свергли Януковича – настоящая дата независимости Украины. Как начиналась борьба за независимость Хорватии?
- Идея о независимости Хорватии корнями уходит в романтический 19 век, в период национальных возрождений. Она так и осталась нереализованной. После Второй мировой Хорватия вошла в состав социалистической Югославии, созданной антифашистским движением в 1943 году.
К сожалению, эта устаревшая национальная идея была единственной основой для создания самостоятельного государства в 90-х, так что многие в нашем обществе до сих пор страдают от этого недоразумения. Западные государства сегодня строят на основе открытого демократического общества, а у нас всё ещё есть люди, которые считают, что Хорватия – это национальное государство хорватов, а остальные тут живут на правах временного проживания.
Но развал Югославии в 90-ые был следствием не сепаратистских движений, а идеологического и финансового банкротства социалистической системы. Так что у нас не было иного выбора, как взять ответственность за свое будущее в собственные руки и положить фундамент нового государства.
Хорватия не являлась этнически чистой страной – в Хорватии до войны проживало примерно 12% сербского населения. Сербское меньшинство посчитало, что у них тоже есть право на независимость.
Недовольные результатами демократических выборов в Хорватии, на утро Пасхи 1991 года сербские повстанцы вывалили баррикады на дорогу в районе заповедника Плитвицкие озёра. Хорватский МВД отправил части специального назначения как на туристическую экскурсию, прямо в засаду. Последующая перестрелка привела к гибели одного из полицейских.
После перестрелки на Плитвицах начали вырисовываться очертания полномасштабной войны. В июле 1991 года колонна танков Югославской армии покинула казармы в южном районе Загреба, столицы Хорватии, в направлении Словении, ещё одной республики вышедшей из состава Югославии.
В глазах местных жителей, понимающих, что Югославию невозможно удержать в одном куске, операция Югославской армии по подчинению северной республики казалась одновременно бессмысленным фарсом и опасным прецедентом. Когда вспыхнули первые коктейли Молотова на танковой брони, загнанные в угол рекруты открыли огонь по жителям. Вот тогда и стало понятно, что мирного решения не будет и вопрос только в том, сколько жизней будет потеряно.
- До войны Югославская армия считалась четвертой в списке самых сильных армий Европы. Почему ей не удалось удержать Югославию в одном куске?
- Проще всего было бы сказать, что армия была не монолитной, а была многонациональной и не годилась для этнической войны. Началось дезертирство, и многие офицеры перешли на стороны создающихся армий Словении и Хорватии. Казармы Югославской армии находились в городах и их можно было запросто окружить, отключить свет и воду, и договариваться об условиях выхода.
Худшая ситуация была на территории с сербским меньшинством. Ровно за два месяца до стычки в Загребе 12 хорватских полицейских были убиты в засаде в деревне поблизости Вуковара, на границе с Сербией. К концу августа Вуковар стал территорией разрушения и смерти.
Югославская армия откровенно стала на сторону сербских повстанцев в Хорватии и решила всеми усилиями взять Вуковар, поскольку город стоял на пути к воображаемой линии Вировитица-Карловац-Карлобаг – желаемой границе неправдоподобной «Большой Сербии». Вуковар воплотил всю жестокость балканских войн, там действительно шла отчаянная битва. Город всё-таки был потерян 18 ноября 1991 года. После начались оргии возмездия за большие потери Югославской армии.
- В 1991 году сербское население Хорватии притеснялось, многие были уволены с занимаемых должностей только по признаку национального происхождения. Откуда это пошло?
- Это одно из последствий войны в Хорватии. Искусственно созданное антисербское настроение в стране основывалось на утверждении, что сербы преобладали в Югославской армии и федеральной власти, что они использовали это для достижения политических и финансовых выгод.
Хорватские граждане с примесью сербской крови подвергались подозрению, сегрегации, запугиванию и даже расправе. В конце 1991 года пять рядовых из части специального назначения хорватского МВД ворвались в квартиру сербского предпринимателя Михайла Зеца в Загребе и убили его из-за подозрений в сотрудничестве с сербскими повстанцами.
Чтобы избавиться от свидетелей, полицейские отвезли его супругу и 12-летнюю дочь на окраину города, где их хладнокровно расстреляли. Четыре года спустя один из убийц принял государственную награду из рук первого хорватского президента Франьо Туджмана.
- Туджман известен своими радикальными националистическими идеями. Как эти идеи воспринимались самими хорватами?
- Да паршивым он был радикалом, как и политиком. Все эти националистические политики только делают уверенный вид, а на самом деле потерянные, как дети. Несмотря на международное признание Хорватии, его бессмысленная фиксация на национальной идее почти изолировала страну от остальной Европы.
Уже в феврале 1990 года, на первом Съезде Хорватского Демократического Союза, Туджман торжественно заявил, что «Независимое Хорватское Государство, созданное во время немецкой оккупации во Второй мировой войне, являлось отражением исторических стремлений хорватского народа».
На самом деле, все, что было в этом «государстве» – это массовые зверства над меньшинствами в исполнении банды разбойников, погрузившие страну в кошмар, который заставил даже уполномоченных представителей германской власти содрогнуться от ужаса.
Именно анекдоты наглядно показывают, насколько Туджман под конец жизни начал раздражать людей. Когда он в 1999 году доживал свои последние дни в госпитале под присмотром лучших хорватских и иностранных врачей, нескончаемые хроники о состоянии здоровья президента и технологиях, использованных для продления его увядающего существования, спровоцировали появление очень жестоких анекдотов, на пример:
- К чему ещё не подключили президента?
- К Интернету!
Примерно в то же время стало известно, что возможности торговли оружием в военное время и процесс приватизации способствовали обогащению привилегированных групп. Несколько лет спустя всплыла информация о том, что главное хорватское военно-промышленное предприятие поставило 16 новейших танков T-80 Кувейту во время самых тяжёлых боёв в Вуковаре.
Эта новость подтвердила предположение, что Туджман не был особо обеспокоен возможностью падения Вуковара, как и потребностью сделать всё возможное ради эвакуации населения.
- Однако радикально настроенные националисты в Хорватии есть и сейчас...
- Это, к сожалению, правда. Признание хорватских преступников виновными Международным судом по бывшей Югославии не отрезвило националистически настроенные слои хорватского общества. В начале лета 2014 года бывший хорватский высокопоставленный чиновник в Боснии и Герцеговине Дарио Кордич был признан официальным представителем Хорватской католической церкви как герой и Христосу подобная личность.
При этом он был приговорён Международным судом по бывшей Югославии к 25 годам заключения за преступления против человечества. Но имейте в виду, что моральное преимущество в целом всё-таки за хорватской стороной.
Войну однозначно затеяли сербские повстанцы и Югославская армия. Они также совершили несравнимо больше преступлений – чего только стоят тысячи убитых в Сребренице, систематические изнасилования мусульманских женщин, артобстрелы Сараево, лагери смерти Омарска и Кератерм, трёхлетняя осада Бихача в Боснии.
- Хорватия медленно развивалась и после Туджмана. Сегодня даже в составе Европейского Союза ее экономика демонстрирует не лучшие показатели. В Украине в последнее время привыкли обвинять в слабой экономике Россию и войну. Кого обвиняют хорваты?
- А вот это полностью наша вина. Даже правые политики не обвиняют Сербию за упущенные экономические возможности – это было бы слишком очевидным враньём. Ирония нашего положения в том, что многие обвиняют ЕС в навязывании невыгодных торговых условиий и прочих подлостях, а из ЕС к нам бесплатно пришла и политика для экономического развития.
ЕС выделяет гранты проектам, которые способствуют экономическому и социальному развитию в соответствии с ясно определёнными критериями. Нам ничего не мешает пользоваться этими критериями вне зависимости от грантов и международных ассоциаций. Но мы этого не делаем.
Коррупция в Хорватии всегда была примитивной: бывший премьер-министр Иво Санадер заставлял своих пособников приносить наличные в партийный сейф. Надан Видошевич, глава Хорватской промышленной палаты в течение 18 лет, пойман при разделе отката с подрядчиками.
Обыск подвала его модной виллы в престижном районе обнаружил коллекцию ценных картин и трофейных чучел. Приговоры Санадеру обнаружили, что большая часть политической системы, как и большая часть государственных предприятий, функционировали за гранью законности.
Наши политики хвастались тем, что после вступления в ЕС подскочат иностранные инвестиции. Только инвесторов не спросили. Если бы в Хорватии были благоприятные условия для ведения бизнеса, тогда никакой штамп ЕС нам был бы не нужен. Это демонстрирует насколько примитивно наши политики воспринимают действительность.
- Почему население поддерживает правые силы, несмотря на разочарованность правлением Туджмана?
- Я не знаю, рождаются ли люди правыми либо левыми, либо дело в том, какие фильмы и новости смотрят. Одна вещь успокаивает: у наших политиков ограниченные полномочия. Новая президент Грабар-Китарович заигрывала с националистическими настроениями электората, но как только заняла своё место, тут же замолкла.
Но я не позволю закончить разговор на плохом и вспомню про одного очень милого человека, который проявил себя во время войны за независимость Хорватии. Его звали Драголюб Боцинов, он был адмиралом Югославской армии и командующим военным портом Лора в Сплите.
Когда начались открытые столкновения с Югославской армией, он спрятал карты расположения целей в Сплите от своих подчинённых, которые готовились к открытию огня. Боцинову, который недавно умер, хорваты памятник не ставили – это одно из следствий этого тупого разделения на «наших» и «чужих».
Но несмотря на экономическое положение, политику и войны, у нас всегда находилось место, где с людьми как Боцинов можно выпить заветную чашку кофе либо бокал вина, желательно с видом на море.