Разумеется, это скорее всего не является результатом использования каких-то «темников». Но интервью с «Главреда» исчезло и это факт. Ознакомится с ним в полном объеме можно на сайте мониторинга украинских СМИ (http://kartina-ua.info/index.phtml?art_id=33822&action=view&sel_date=2006-10-26).
В свою очередь, редакция From-UA приняла решение также опубликовать это интервью, предварительно разбив его на несколько частей.
Внезапное появление бывшего губернатора Закарпатья и видного деятеля СДПУ(о) Ивана Ризака в информпространстве, стало скорее тенденцией. В последнее время все чаще слышатся голоса прежней власти. И это, очевидно, неспроста... (Из аннотации «Главреда»)
"Родственники Сливки очень хорошо знают, какие у меня были отношения с покойным"
— Иван Михайлович, почему ваше открытое письмо на имя Януковича и Мороза вы решили обнародовать именно сейчас? С чем связаны ваши опасения, что не сегодня-завтра вас опять арестуют?
— То, что не сегодня-завтра меня ждет арест, следует из решения Ивано-Франковского апелляционного суда, на рассмотрении которого находится мое дело: меня предупредили, что будет рассматриваться решение об изменении мер, и на последнем суде было принято решение о милицейском приводе в суд. Обеспечение этого привода поручили Закарпатскому УМВД. Мой адвокат предупредила меня, что владеет информацией, что УМВД будет это делать начиная с пятницы, с 20 октября, и что меня ждет СИЗО в Ужгороде.
— А что такого вы сделали, что к вам опять решили применить такую меру пресечения?
— Не знаю, что такого я сделал… В прошлом году я трижды задерживался прокуратурой Закарпатской области. В первый раз – 11 февраля, то есть через 20 дней после моего ухода с должности главы Закарпатской ОГА. Я тогда попал в группу глав администраций от СДПУ(о), которые писали заявления на увольнение в связи с тем, что наша партия перешла в оппозицию. Об этом тогда заявил наш лидер Виктор Медведчук.
Тогда мне объяснили, что меня четыре дня ищет милиция и не может найти. Это был блеф: я каждый день был на работе в обкоме СДПУ(о), и об этом было всем известно. Когда я пошел в прокуратуру, уже практически перенося на ногах инфаркт, ко мне подошел милиционер и попросил прийти к следователю через три часа. Я пошел, хотя и плохо себя чувствовал, и мне сказали, что я задержан…
Я тогда просидел меньше суток, попал в больницу, прошел курс реабилитации после инфаркта… И вот 13 мая меня арестовали опять: обвинение то же – доведение до самоубийства ректора университета Сливки…
— Обвинение, прямо скажем, тяжелое… К тому же, кажется, это был ваш научный руководитель…
— Я был в тот день в командировке, в Администрации Президента – у меня есть достаточно свидетелей, которые могут это подтвердить. Что говорится? Сливка с утра был у Ризака, вернулся домой и покончил жизнь самоубийством.
— Это кто говорит – следствие или люди?
— Люди? Можно я скажу на эту тему несколько слов? Знаете, как это выглядит? Вот человек пришел домой, разделся, залез в ванную и вскрыл себе вены… После этого, истекая кровью, пошел в кухню, взял кухонный нож и изо всей силы ударил себя ножом в сердце. После этого вернулся в ванную и там умер. Это я утрированно рассказываю. Знаете, у нас были уже самоубийства с двумя выстрелами в голову.
— То есть вы предполагаете, что это могло быть убийство?
— Я не хочу этого сказать, потому что у меня нет для этого оснований. Но у меня есть очень много вопросов, на которые, думаю, ответит история. И те близкие родственники, которые сегодня выступают как потерпевшие и обвинители, очень хорошо знают, какие у меня были отношения с покойным.
"Виктор Балога сказал моему брату: "Иван ни в чем не виноват, но это большая политика"
— Говорят, он очень переживал, что его не выберут ректором…
— Да, он баллотировался на третий срок на ректора Ужгородского университета. И у меня была жесткая позиция в этом вопросе – я, конечно, его поддерживал, что и понятно: я выходец из этого университета, там работает мой брат, я со второго курса был членом ученого совета и ленинским стипендиатом. Сливка был единственным кандидатом, никто даже не выдвигался. То есть, переживать ему было не о чем.
— А какие у вас были отношения в последнее время?
— Такие же, как и во все годы общения. В 1988 году я был единственным студентом, который выступил в поддержку его избрания ректором на первый срок. В 1994 году Владимир Сливка председательствовал на собрании, где меня выдвинули кандидатом в народные депутаты по Ужгороду.
Он отправил меня в администрацию в 97-м, чтобы я получил квартиру, потому что до этого жил в общежитии. Он хотел, чтобы я получил квартиру и вернулся в университет, в науку, поскольку я был у него одним из любимых учеников, одним из самых молодых кандидатов физико-математических наук. Мы с братом Василием его воспитанники, он нас любил, уважал и очень хорошо к нам относился. Именно благодаря ему мы чего-то достигли в научном мире.
Вы понимаете, что для меня значит обвинение в том, что я довел его до убийства? Это абсурд! После того как я ознакомился с материалами делами, у меня случился второй инфаркт.
Обвинение построено на том, что в университете было очень много проверок, и их организовал Ризак. Но, во-первых, проверок было немного, во-вторых, все они были плановыми, в-третьих, там не было ни одного замечания, не говоря уж о криминальных делах.
И сам следователь знает (не знаю, будет ли он после этого подавать на меня в суд), что я не виноват. Следователь в СИЗО говорил мне, что обвинительное заключение на меня он не подпишет по этому делу, и что заставят подписать заместителя прокурора области по следствию. Он отказался, и его уволили из органов прокуратуры. И следователь все-таки подписал. А дело, опять-таки в чем? Отец этого следователя работал в администрации – единственный, кто не был уволен после Помаранчевой революции.
На протяжении двух месяцев, кода я сидел в следственном изоляторе, меня проведывал и генпрокурор Святослав Пискун…
— Зачем?
— Ну, я не знаю… Может, потому, что фракция СДПУ(о) и 280 депутатов Верховной Рады проголосовали за освобождение меня и Колесникова и изменение мер пресечения по отношению к нам. Наверное, Пискун вспомнил и то, что я когда-то голосовал за его кандидатуру на пост Генпрокурора как народный депутат Украины – до того, как пошел работать губернатором…
На протяжении двух месяцев, которые я провел в СИЗО, со мной не проводили никаких следственных действий. Следователь же, который вел мое дело, просто просил меня, чтобы в Киеве о чем-то договаривались, потому что он не знает, что со мной делать…
— Кто должен был договариваться о вас в Киеве?
— Я вам скажу кто, как все это выглядело. Скажу, ссылаясь на своего родного брата, у которого нет никаких политических предостережений – он завкафедрой Ужгородского национального университета, доктор физико-математических наук, профессор… И он обратился к тогдашнему губернатору Закарпатской области Виктору Ивановичу Балоге, чтобы он, в связи с моим инфарктом, помог перевести меня хотя бы в больницу.
По словам моего брата Виктор Иванович ему ответил: «Вася, Иван ни в чем не виноват, но это большая политика. И у меня есть главное условие: чтобы Леонид Макарович Кравчук пошел к Виктору Андреевичу Ющенко, и пусть Виктор Андреевич скажет, чтобы я отпустил Ивана…»
Это было достаточно странно. Я ведь тоже был председателем областной администрации, но никогда в жизни не давал поручений кого-то арестовывать или освобождать…
— Правда ли, что Балога вас предупреждал – мол, Иван, уезжай, пережди где-нибудь?... Ну, чтобы вы поступили так, как Боделан или, скажем, Засуха?
— Нет, это неправда. Мне никогда никто такого не предлагал – ни свои, ни чужие, чтобы я уезжал. Я никогда не думал, что мне придется куда-то уезжать.
Да, на посту главы областной администрации я, конечно, мог допустить какие-то кадровые или управленческие ошибки… Но чтобы такое, что бы потом рассматривалось как преступление – нет, такого я не мог…
После моего первого ареста, в феврале, посредником встречи между мной и Балогой был Нестор Шуфрич – это было показано по телевидению, даже по УТ-1! У нас с Балогой никогда не было личных конфликтов, хотя политические, не спорю, были, несмотря на то, что мы некогда были членами одной партии – СДПУ(о).
Оксана Козак, "Главред"
(Продолжение следует)