Что было в реальности
3 августа 1995 года информационные агентства сообщили, что «российский самолет «Ил-76» с семью членами экипажа, совершавший коммерческий рейс Тирана-Шарджа-Кабул, был принужден совершить посадку в районе города Кандагар».
Этот самолет, принадлежавший казанской авиакомпании «Аэростан», и который арендовала фирма «Трансавиа», перевозил ранее грузы из Арабских Эмиратов. Возили всякое – от секонд-хенда до крупных сумм денег. Экипаж самолёта состоял из семи человек: командира Владимира Шарпатова, второго пилота Газинура Хайруллина, штурмана Александра Здора, бортинженера Асхата Аббязова, радиста Юрия Вшивцева, инженеров Сергея Бутузова и Виктора Рязанова.
Неожиданно им предложили слетать в Афины, заправить там баки и взять в Тиране груз до афганского Баграма. Груз был специфическим – патроны. Но экипаж уже не раз возил оружие и боеприпасы, потому содержимое ящиков подозрения не вызвало.
Два рейса прошли без приключений. Но в третий раз к самолету неожиданно пристроился афганский истребитель и потребовал в эфире на русском языке совершить посадку «для досмотра багажа». Попытка инженера Бутузова потянуть время не получилась – с земли обещали поднять еще один самолет и открыть огонь.
Самолет приземлили под Кандагаром, который контролировали моджахеды движения «Талибан». Уже потом выяснилось, что патроны везли Ахмад-Шаху Масуду, но разведка талибов перехватила информацию, и самолет задержали.
Причиной ареста наших летчиков стал один ящик с крупнокалиберными снарядами, который каким-то образом оказался в самолете. Провоз снарядов был запрещен, и экипаж попал в плен к исламским фундаменталистам.
Потянулись долгие месяцы плена. Летчики содержались в хозяйственной пристройке дома губернатора Кандагара и находились под круглосуточной вооруженной охраной.
Их держали на голодном пайке из недоваренного и неочищенного риса, изредка кидали арбузы или дыни. Двор дувала, где содержались пленники, часто окружали местные аборигены, которые глазели на наших как на диковинных зверей. Были и такие, что требовали расправы над чужаками.
Первоначально в качестве условия освобождения заложников лидеры «Талибана» потребовали освободить пленных моджахедов, якобы интернированных на территории бывшего СССР, но это было лишь предлогом. Талибы не предполагали точно, как использовать пленников.
Несколько раз на экипаж оказывали давление с целью принять ислам, но они отказывались. Потом у летчиков начались приступы лихорадки, другие болезни. В своем дневнике командир экипажа Владимир Шарпатов напишет: «Не дай Бог в моем возрасте попадать в подобные переделки... нас бросили все. МИД и Россия. А уж президенту вообще наплевать. Он в одной Чечне теряет ежедневно больше людей, чем наш экипаж. Все привыкли к потерям...».
МИД ельциновской России в лице Андрея Козырева совершал вялые телодвижения. Попытки содействия осуществлялись с нескольких направлений. Например, Ментимир Шаймиев отправил в Афганистан своего советника Тимура Акулова, который долгое время ездил по стране, пытался вести переговоры.
За освобождение летчиков выступил даже Совет безопасности ООН, некие действия совершал сенатор США Хэнк Браун, ведь талибы были своеобразным детищем ЦРУ и спецслужб Пакистана...
В ответ «студенты-исламисты» стали выдвигать уже осознанные требования – выдать им бывших министров обороны ДРА и высших чинов ХАД, которые находились на территории России. Но на это никто не пошел...
Известно, что спецназ ГРУ готовил и силовое освобождение экипажа, однако его отложили. Разрабатывался и план выкупа из плена.
Дни заточения тянулись, вялая надежда на освобождение возникла после начала наступления Масуда, но талибы остановили «панджшерского льва». Внутри коллектива пленников стали возникать разногласия и ссоры.
«Все упали духом. Клянут всех и за все. Неужели можно быть такими черствыми, неужели такое большое государство, как наше, не в состоянии организовать и провести переговоры? Но им там, в Кремле, важнее сейчас выборы» – это опять строчки дневника.
Однако, через некоторое время к экипажу стали приезжать сотрудники посольства и Красного креста, часто захаживал врач-психолог. Директор Научного Центра социальной и судебной психиатрии им. Сербского Зураб Кекеладзе, посетив заложников в Афганистане, нашел их в тяжелейшей депрессии.
По словам Кекеладзе, «больше всех пострадал Шарпатов... У него ведь ответственность за людей, и она сводит с ума. Не каждый с этим может справиться. Шарпатов справился».
О побеге летчики думали с первого дня и даже разработали маршрут – через Иран, но побег спровоцировали сами талибы, которые решили использовать огромную грузовую машину, но эксплуатировать ее не могли. Раз в три месяца летчикам была дана возможность бывать на самолете. Стали лучше кормить, и штурман Александр Здор даже умудрялся варить борщ.
Выяснилось, что топлива в баках осталось достаточно, и все приборы работали нормально. Экипаж стал присматриваться к охране.
Помог случай. На шасси лопнул обод, и летчикам разрешили остаться на аэродроме в пятницу 16 апреля, который у мусульман был выходным. В полдень совершать намаз отправились все охранники. В самолете осталось три талиба.
Третий и четвертый двигатели запустили с третьего раза и неожиданно сразу вырулили на центральную рулежку. Грузовой трап закрыли почти на ходу. Талибы всполошились, на взлетную полосу помчался «Урал», к самолету устремились вооруженные люди. Как удалось взлететь при таком коротком разбеге, до сих пор удивляются многие специалисты, ведь за полосой начиналось минное поле, да и встречные автомобили прошли от крыльев в нескольких метрах.
После взлета возникла проблема с оставшимися на борту охранниками, которым попытались объяснить, что это пробный полет, но один из моджахедов передернул затвор. Но в это время Шарпатов резко сделал «горку», охранники упали на пол, а летчики отобрали у них оружие и связали.
Лететь пришлось на максимально низкой высоте, чтобы не попасть в зону работы РЛС. Посадку совершили уже в знакомой Шаржде.
Когда выходили с трапа, бородатые и оборванные, их никто не узнал, и даже принимали за моджахедов. За их спиной остались один год и тридцать дней афганского плена.
Страна встречала летчиков как национальных героев. Командир корабля Владимир Шарпатов и второй пилот Зиннур Хайруллин были награждены Звездой Героя России, остальным дали по ордену Мужества, и... выгнали из авиакомпании «Аэростан». Уже потом будут муссировать слухи, что к боеприпасам имели отношение криминальные структуры, которые понесли убытки.
Владимир Шарпатов все же смог остаться за штурвалом. Как-то его спросили, полетит ли он еще раз в Афганистан, он подумал и ответил: «Обязательно! Только на Ту-160 и с полной боевой загрузкой!».
Ляпы маленькие и Ляп большой
Любой фильм, имеющий намек на историческую справедливость, или как тот, что «по реальным событиям», мгновенно завлекает кучу специалистов, которые занимаются поисками несовпадений и ошибок, именующиеся «киноляпами». Нет, это не глобальная ложь, как в лунгиновском фильме «Царь», а именно детальные ошибки.
Фильм «Кандагар» уже стал объектом препарирования профессиональных летчиков, ветеранов войны в Афгане, и тех, кто завсегда готов использовать свою ложку дегтя.
Уже первые обсуждения свидетельствуют, что в фильме сократили реальный экипаж до пяти человек, что летели они не из Стамбула, что перехватывал их другой самолет, что есть иные, серьезные несовпадения.
Но ГЛАВНЫЙ ЛЯП «Кандагара» не в этом. Главный ляп российского кинематографа в том, что в фильме в одной из главных ролей снимался человек, являющийся одной из ключевых фигур в самой русофобской политической партии, исповедующей откровенную ненависть к России, русским, да и по большому счету и восточным украинцам.
Речь идет о Богдане Бенюке, члене Политсовета ВО «Свобода», лидер которой Олег Тягныбок публично призывал к истреблению русских.
Нет сомнения, что творцы – люди без принципов, и этнический украинец режиссер Кавун взял Бенюка по каким-то субъективным соображениям. Но другой творец как-то сообщил признанную всеми истину, что «жить в обществе и быть свободным от него нельзя». Говорить об актерских талантах национал-актера, тем паче такого – дело неблагодарное. Лично мне он известен только как ведущий третьесортного кулинарного шоу и неких эпизодических ролей в кинокартинах.
Зато известны действия партии, лицом которой он является. Это избиения ветеранов войны, разрушение памятников культуры и Победы, это нападения и угрозы активистам русских организаций, это практически клиническая ненависть к России, которая звучит в эфире, на митингах и собраниях. Жаль, что режиссер и актеры, игравшие вместе с актером-бандеровцем, не видели и не ощущали ужаса, когда «дети Бенюка» разбрызгивая свою желто-голубую слюну штурмуют православные храмы, калеча священников, и орут «Москалив на ножи!».
Возникает вопрос – неужели в российском и украинском кинематографе не нашлось ни одного более достойного актера? Или это некая задумка пиарить русофоба, который, как водится, у кормушки говорит одно, а в политвояжах по Украине совершенно другое? Может, кто-то наивно надеялся, что в общении с русскими он изменит свои взгляды? Но Бенюк говорит, что свой выбор он сделал и его выбор с теми, кто убивал русских в Грозном, кто любит «грузинского брата» Саакашвили, кто сбивал самолеты в южной Осетии. Его выбор с теми, кто вышвыривает Черноморский флот из Севастополя, кто обвиняет в Голодоморе Россию, кто готов целовать в зад мазеп, петлюр, шухевичей. И, в конце концов, с теми, кто запрещает смотреть российские фильмы на русском языке!
Сегодня модно утверждать о «свободе выбора». Свободный выбор режиссера и продюсеров «Кандагара» удивляет...
Вместо постскриптума
Любопытно, что кандагарский пилот Шарпатов учился в аэроклубе, где начинал знаменитый казанский летчик-герой Михаил Девятаев, который сбежал из фашистского концлагеря на самолете «Хейнкель-111» и спас своих 9 товарищей...
Стоит ли ставить на одну ступень героев и тех, кто этот героизм презирает, а навязывает молодым «героев» вроде Бандеры? Или Кавун собирается снять фильм и о нем?
